Правила чужой игры [= Даром только смерть ] - Алексей Фомичев

«Связь, – вдруг осенило меня. – Устройство скрытой связи. А на поясе в футляре блок радиостанции. И аппаратура у нее барахлит…»

– Ты задержан и должен пройти со мной в полицию.

Теперь, когда ситуация стала ясна, я успокоился и с интересом ждал продолжения. Что она будет делать?..

– Повернись спиной и иди вперед. И не вздумай шутить, я хорошо стреляю.

Я еще раз взглянул на нее и сообразил, что шансов уйти у меня не семьдесят, а все сто. Несомненно, она новичок и, как все новички, поначалу выполняет все инструкции по службе. И в моем мире, и здесь полиция строго‑настрого выполняет одно правило: никогда не досылать патрон в патронник без веских причин. Если, конечно, это не боевой выход. Так вот, юная полицейская особа прилежно сняла пистолет с предохранителя, но от волнения впопыхах забыла передернуть затвор. Иначе бы я услышал лязг.

«Какой козел выпустил ребенка одного без прикрытия? Любой боевик уже завалил бы ее. Мать вашу, неужели людей не хватает?»

Ни о какой операции я не слышал, хотя нас как особый отряд предупреждают обо всех мероприятиях, тем более мы по роду работы должны участвовать в них. Или это игры горотдела?

– Ну? Или выстрелю… – Она сжала зубы и скорее попросила, чем приказала: – Иди.

И сама шагнула, сократив и без того невеликую дистанцию до предела. Один рывок – и она окажется в моих руках. Я не против… Правда, в другой обстановке.

В этот момент нога, обутая в туфлю на довольно высоком каблуке, чуть подвернулась, и девчонка вскрикнула.

– Ай!

Едва не потеряв равновесие, переступила с ноги на ногу и закусила губу, удерживая стон. Большие васильковые глаза наполнились слезами, руки задрожали.

– Мамочка!

Лихое задержание окончательно пошло прахом. Вид беспомощной девчонки с пистолетом в руке вызывал смех и сожаление.

Бравый агент полиции попробовала выпрямиться, но больная нога не позволяла стоять прямо. Я шагнул вперед, отвел руку с пистолетом в сторону и подхватил ее под локоть.

– Что ты делаешь?..

– Тихо. Не шуми. Сильно болит?

– Да. То есть нет. Не трогай меня, не то выстрелю.

– Обязательно.

От нее пахло цветами. Такой ненавязчивый тонкий аромат, словно попал на луг с ромашками, васильками… и чем там еще… До скамейки метров двадцать, она не доковыляет.

– Ты задержан, – напомнила агентесса. – Не смей сопротивляться.

– Конечно. Подчиняюсь и обещаю вести себя хорошо. Но сначала…

Я поднял ее на руки, девчонка вздрогнула, попробовала освободиться, уперла пистолет мне в грудь.

– Если попробуешь пристать, я выстрелю.

– Спокойно.

Со стороны это выглядело комично – парень несет девушку, а она держит его на мушке. И кто кого взял в плен – еще вопрос.

Она немного притихла у меня на руках, обеспокоенно глядя по сторонам. Ситуация явно вышла из‑под контроля и развивается не по стандартному сценарию. Но что в таком случае надо делать – ее не предупреждали.

Я усадил девчонку на скамейку, присел рядом и осторожно положил ее ногу себе на колено.

– Ты что?

– Посмотрю ногу. Как ты умудрилась?

– Когда за тобой пошла.

– А зачем? Что я тебе сделал?

Туфелька слезла легко – хорошо хоть надела не новую обувь. По такой жаре колготок девчонка не носила, и я ощутил тепло и нежность кожи.

– Ты похож на одного человека… или ты – это он.

– Кто?

Ступня у щиколотки слегка распухла – вывих. Несильный, но день‑два придется похромать. Я ощупал ногу, прошел пальцами по подошве, нажал на подушечку под большим пальцем, подавая ступню наверх.

– Ой! Больно.

– Знаю. Так на кого я похож?

– Это секретная информация.

– Но ведь обвинение мне все равно предъявили бы…

– Ты маньяк. Похитил, изнасиловал и убил трех девушек.

– Да? – Я осторожно повращал ступню, помял мякоть у шишки. – Вот гад! И когда же я успел?

– За три недели… Ой! Больно же!

– Их нашли?

– Кого?

– Похищенных и изнасилованных.

– Два трупа.

– Ясно. – Я поднял голову, ствол пистолета все еще направлен в лицо. – У тебя, милая моя, вывих и растяжение.

– Да? А как же теперь я тебя доведу до отдела?..

– Проблема. Придется, раз ты ранена, тебя похитить и… для начала хватит.

Я встал, посмотрел на нее и улыбнулся. Гнев, растерянность, боль, раздумье, смущение – весь букет на лице, отчего оно стало особенно прелестным. Кой черт занес ее в полицию?

– Ты куда? Стой! – Видя, что я отошел на пару шагов, она вновь вскинула пистолет. – Нельзя.

– Вон аптечный киоск. Я куплю эластичный бинт, иначе ты неделю с ногой просидишь.

– Ты хочешь удрать. Я не позволю.

– Можешь стрелять. Только целься получше. И дошли патрон в патронник.

Девчонка глянула на пистолет, быстро передернула затвор и ошарашенно глянула на меня.

– А зачем ты сказал?

– Как законопослушный преступник спешу помочь полиции. Сиди спокойно, я скоро.

Она не ответила, но пистолет опустила. Видимо, сообразила, что мое поведение несколько выбивается за рамки действий маньяка.

Бинт в киоске был, я взял рулон и поспешил обратно, на ходу снимая обертку. И заодно решая, что делать дальше.

Девчонка несколько настороженно следила за тем, как я присел у скамейки и вновь положил ее ногу на свое колено. Нажал на стопу, максимально оттягивая назад.

– Больно.

– Потерпи, надо зафиксировать стопу в таком положении. Как тебя зовут, госпожа полицейский?

– Дарья.

– Красивое имя. Подходит к твоему характеру[5].

Она недоверчиво глянула на меня, смутилась.

– А тебя как?

– А что, имя маньяка неизвестно?

– Нет.

– Хм… Артур.

Бинт летал вокруг ступни, затягивая в надежный кокон травмированную конечность. Я едва касался ее ноги, но каждое прикосновение вызывало легкую дрожь. Слишком она была близко. Я на миг поднял глаза, глянул на ее ноги, юбка едва прикрывала верхнюю часть, открывая взору превосходной формы бедра.

Дарья поймала мой взгляд, торопливо прикрыла рукой низ юбки, попробовала стянуть ее вниз и покраснела.